-ты живёшь в какой-то ёбаной сказке.-
Название: Маленькая мечта.
Автор: Mikael de Iriarte.
Фандом: Берсерк.
Пейринг: ГатсГриффит.
Рейтинг: R.
Жанр: романтика, недо-ПВП, виньетка, кусочек из жизни? Да без понятия.
Отказ от прав: Спасибо, Миура, я поигрался и положил на место. Они твои.
Размещение: если надо – тащите, но чтоб шапка целиком была (предупредите Вы меня или нет – Ваше дело).
Предупреждение: данный текст относится к жанру «яой». Если Вы знаете, что это такое – делайте выводы. Если не знаете – пользуйте Википедию, а потом тоже делайте выводы.
Я просто оставлю это здесь...
Осознание того, что ему необходима помощь для достижения мечты, пришло к нему недавно. Раньше он был абсолютно уверен в том, что всегда всего сможет добиться сам. Это не подлежало никаким сомнениям. Однако после того как в его отряде появился этот парень, Гриффит стал думать иначе.
- Гатс. Слушай. А ты боишься умирать, а?
Мечник поднял голову и удивлённо поглядел на друга, задавшего ему столь странный и неожиданный вопрос. Гриффит стоял рядом, скрестив на груди руки и задумчиво устремив взгляд куда-то вдаль. Гатс усмехнулся.
- Чего это ты вдруг?
- А? – Ястреб вздрогнул, будто вынырнув из собственных раздумий. – Нет, не обращай внимания. Я... просто думаю много в последнее время. Устал.
- Ты всегда много думаешь, - Гатс хлопнул друга по плечу с такой силой, что тот поперхнулся. - Иногда надо и отдыхать. Нет, серьёзно, это даже вредно, столько мозгами ворочать.
Гриффит весело рассмеялся.
- Да, ты прав! Только не хлопай так больше.
- Ладно, хорошо. Именно поэтому я здоров, как бык, - пошутил мечник. – Потому что думать не умею, только мечом могу махать.
- Наговариваешь на себя... – безо всякого выражения пожал плечами Ястреб. Иногда ему действительно казалось, что Гатс в свои пятнадцать лет понимает слишком многое. Даже больше, пожалуй, чем ему необходимо понимать, и иногда это его беспокоило.
- Боюсь ли умирать? – Гатс внезапно замер, решив все-таки ответить на машинально заданный Гриффитом вопрос. – Да.
Если бы он ответил иначе, Гриффит с большей вероятностью поверил бы ему. Потому что сам боялся всегда, хотя никогда и никому не показывал этого. В его случае на карту было поставлено слишком многое, чтобы вот так просто взять и умереть. Именно этим они и различались с Гатсом – тот всегда бросался в бой, забыв об осторожности, будто искал либо смерти, либо смысл собственного существования в этих битвах...
Погода катастрофически портилась. На небе уже второй час сгущались тёмно-серые, почти чёрные, тучи, грозя вот-вот обрушиться на землю непроницаемым ливнем. Деревья дрожали, теряя листву. Тонкие, почти прозрачные, жёлтые и оранжевые листочки редких в этой местности деревьев, трепеща на ветру, слишком уж быстро летели к земле и, упав, больше не двигались. В воздухе пахло болотом и сырой тиной, хотя поблизости не было никаких водоёмов. Помимо голосов двух молодых людей, тишину нарушало только громкое пение какой-то одинокой птицы, совершенно неуместное здесь.
Невдалеке от них, впереди, скрипя на ветру потрескавшимися деревянными ставнями, стоял одноэтажный дом, старый настолько, что, казалось, что он развалится прямо у них на глазах, подняв тучу пыли. Брёвна, из которых он был сложен, давно уже потеряли свою естественную прочность, двери не закрывались и при сильном ветре громко стучали, что, конечно, лет жизни им не прибавляло. Прямо через центр всего дома, пересекая вход, тянулась зигзагообразная трещина.
Гатс решил не спрашивать у Гриффита, почему тот привел его сюда. Ведь кроме дома здесь больше ничего не было – только жухлая сырая трава, пахнущая гнилью, да кое-где редкие деревья, тоже чахлые и некрасивые. В этом месте не проходили дороги, даже тропинок и то не наблюдалось, поэтому они тащились сюда больше часа, продираясь сквозь траву и колючки низких кустарников.
- Знаешь, почему я тебя сюда привёл? – поинтересовался вдруг Ястреб, как будто сумев каким-то непостижимым образом прочитать его мысли, и мечник только покачал головой в ответ, не произнося ни слова. Гриффит улыбнулся. – Это – то самое место, где я играл в детстве. Странно видеть, что этот дом ещё не развалился.
- Это твой дом?
- Нет. Мой был довольно далеко, но это всё равно не мешало мне приходить сюда. Мне было десять, когда я обнаружил это место.
- Значит, ты можешь сейчас зайти и в свой настоящий дом?
- Нет! - Гриффит активно замахал руками. Почему-то он улыбался. - Его больше нет.
«А вот интересно, от чего он убегал сюда...» - пронеслась в голове у Гатса мысль. - «В такую даль, да по такой дороге. Всё-таки я абсолютно ничего о нём не знаю».
- Понятно, - ответил он, так и не решившись задать этот вопрос. - У меня тоже в десять лет были свои тайные углы, где я мог отдыхать.
Гриффит улыбнулся снова.
- Никогда не думал, что ты устаёшь от битв.
- Не от битв. От окружающих, - задумчиво отозвался Гатс. – Я уходил не от войны, а от наёмников.
- Правда. Кажется, я сказал что-то глупое... Ведь я помню, с каким рвением ты бросил вызов тому человеку в день, когда мы впервые встретились. Но ты уж прости. Иногда, когда ты рядом, я просто теряю способность толково мыслить.
- Бывает, - махнул рукой Гатс, вовсе не придав значения последней фразе товарища.
Ястреб осторожно сделал несколько шагов вперёд, подходя к самому порогу полуразрушенного дома. Ветхие стены грозили обвалиться прямо сейчас, уничтожив их обоих, так неосторожно к ним приблизившихся, но его это не останавливало.
Гриффит никогда не вспоминал своего детства, только иногда, когда он терял контроль над своими мыслями, эти воспоминания сами приходили к нему. И они определённо были ему неприятны. Не доставляло никакого удовольствия ни воспоминание о постоянной тяжёлой работе в его нищей семье, ни о том, как он пытался прислуживать в замке одного лорда, который купил его за большие деньги и видел в нём вовсе не служку, а «фаворита». Нет, фавор – это прекрасно, конечно... было бы, если бы за него не приходилось платить собственным телом.
Впрочем, сегодня было всё по-другому. И мысли о детстве не вызывали отвращения или злости.
Ястреб переступил порог, оказавшись в полутёмной комнате – единственной во всём доме, Гатс с опаской последовал за ним. Несмотря на то, что он побывал не в одной битве, эти стены наводили на него страх и тоску.
Стены изнутри, несмотря на дырявую крышу, были сухими, по углам висели клочья серой пыльной паутины. Мебель оказалась не испорчена, будто за ней ухаживали, хотя это, конечно, было не так. Крепкий стол на простых толстых ножках, развалившаяся печь и одно огромное кресло, которое, пожалуй, могло бы сгодиться и кому-нибудь поважнее крестьянина. Как оно здесь оказалось – было непонятно.
- А раньше здесь кровать была и лавки. Теперь их нет. Странно, - Гриффит провёл рукой по подлокотнику кресла и задумчиво уставился на кончик пальца, покрытый серой пылью.
- Осторожнее здесь, ведь всё вот-вот развалится, - предостерёг его Гатс, но Гриффит, казалось, не услышал его. Он выглядел как-то по-другому, находясь в этом полутёмном помещении, пропитанном запахами гниющего дерева, горячего железа и отголосками прошлого, стереть которые для него было особенно трудно.
От него будто шло особое сияние, как в то время, когда он находился рядом со своими солдатами, которые возносили ему почести за очередную победу. Сейчас, как и в те времена, Гриффит сиял и выглядел недосягаемым. Казалось, что стоит только протянуть к нему руку, чтобы коснуться этого света, как всё исчезнет, будто и не существовало вовсе. И останется только ожог, как напоминание о том, что он был здесь. В такие моменты Гатс ловил себя на мысли о том, что его командир и товарищ больше похож на ангела, чем на человека.
- Когда я здесь, мне кажется, что все мои мечты летят к чёрту. Накатывает чувство абсолютной безысходности, - пробормотал Гриффит, как будто прислушавшись к самому себе. Ему трудно было охарактеризовать собственные чувства, и именно поэтому он произносил всё вслух. Гатс промолчал, а Ястреб продолжил.
- Этот дом стоит здесь не одну сотню лет, кажется. Он давит на меня своей крышей и стенами. Когда я здесь, я понимаю, что даже этот ветхий дом, который скоро сам собой исчезнет, сильнее меня. Это, кажется, страшно... И, пожалуй, я бы хотел увидеть последние мгновения жизни этого дома. Эй, Гатс! – Ястреб обернулся к молча стоящему в стороне мечнику. – Именно в такие моменты я думаю, что все мои мечты и планы становятся не нужными никому, а особенно мне. Потому что жизнь слишком коротка, и я умру когда-нибудь. Всё, к чему я стремился, будет ненужным мне. Так зачем к чему-то стремиться?
Мечник пожал плечами, как будто даже не проникнувшись этими словами.
- Все мы умрём когда-нибудь, - лениво протянул он, в глубине души думая, что выглядит сейчас очень умным и логичным. - А если бы каждый так думал, не было бы великих правителей и всего, что есть сейчас. А твоё имя когда-нибудь будут помнить в веках. Это меня забудут. Это мне надо думать о бесполезности своей жизни, а не тебе. Но я об этом не думаю, потому что всё равно не смогу найти ответов на вопросы, которые появятся в результате этих раздумий.
Нет, точно. Гатс понимал слишком уж многое. А сейчас Гриффиту казалось даже, что мечник разбирается во всём гораздо лучше его.
- Не знаю, - сдался он, наконец. – Но да, ты всё-таки прав. В любом случае, пока я жив, я пойду к мечте. Хотя бы в жизни насладиться ею, когда она сбудется. Тогда, наверное, можно будет и умереть.
В воздухе повисла напряжённая тишина. Гриффит взглянул на друга, который опёрся о ветхий косяк двери, немного подумал и сделал пару шагов в его сторону. На его лице было странное выражение, где-то между скорбью, задумчивостью и лёгкой иронией от всего происходящего. Губы чуть приоткрылись в едва заметной улыбке. В этот момент Гриффит показался Гатсу совсем ещё мальчишкой, хотя и был старше его. Совсем ребёнком.
- Я привёл тебя сюда, потому что доверяю тебе...
Он не успел договорить. Резкий раскат грома снаружи заставил их обоих вздрогнуть от неожиданности. По дырявой крыше застучали мелкие капли, становясь с каждой секундой всё тяжелее и тяжелее, и вот уже через полминуты, на крышу дома обрушился самый настоящий ливень.
- Быстро как-то, - кисло пробормотал Гатс, прислушавшись. – Ненормально. Придётся под дождём возвращаться. А я, кстати, говорил, что он будет.
- Ладно, я был неправ, - легко согласился Ястреб с таким видом, будто знал обо всём с самого начала, и снова прошёл в комнату, опустившись в старое потёртое кресло, которое, казалось, в далёком прошлом принадлежало главе семейства, столь оно было широко и некогда величественно. - В конце концов, я не умею предсказывать погоду. Думал, минует.
- Думал он... – проворчал мечник и хотел было сесть прямо на земляной, вытоптанный до каменной прочности пол, но Гриффит подвинулся, вжавшись боком в подлокотник.
- Садись рядом, ты же не собака.
- Дурацкое сравнение, - поморщился Гатс и присел рядом с другом, прижавшись к нему вплотную. Его удивило то, что столь близкое соседство с другим человеком не вызвало в нём отвращения и злости, ведь после того, что с ним сделал в детстве наёмник Донован, он мало того, что избегал любых прикосновений, но даже близко старался ни к кому не подходить. Однако сейчас никаких негативных эмоций Гатс не ощутил.
Странно, но раньше Гатс никогда не замечал, насколько Гриффит, несмотря на то, что он старше, выглядит меньше и тоньше его. Наверное, величие и неприступность Ястреба убивало в нём такие мысли на корню. Но сейчас в нём не было ни обычного величия, ни неприступности. Рядом с ним сидел просто молодой юноша, выглядящий уставшим, но, несмотря на это, улыбающийся. И, пожалуй, слишком уж красивый для существа мужского пола. Его красоте завидовали, наверное, даже женщины.
- А помнишь, как мы встретились? – внезапно заинтересованно спросил Гриффит.
- Ты так говоришь, будто это было десять лет назад. Конечно, помню!
- Как сейчас помню, ты меня тогда на хрен послал и двинул ногой по лицу, - Ястреб с притворной обидой надул губы. Гатсу обычно нравилось это выражение на лице товарища, оно делало Ястреба таким простым и милым. – Это было больно. А ещё я в тот момент от души наелся земли с твоих сапог.
- Ну... извини уж.
- Ты тогда спросил меня, бил ли кто-нибудь меня по красивому лицу. Нет, не бил. Ты первый. А... – он чуть смутился. – Ты правда тогда считал, что я красивый?
- И сейчас считаю, - отозвался Гатс, несколько сконфуженно, будто говорил о чём-то неприличном. Он хотел немного отодвинуться от Гриффита, потому что ему казалось, что разговор становится каким-то слишком уж откровенным, но поменять местоположение не удалось – кресло хоть и было широким, но не настолько, чтобы ещё и ёрзать на нём. Поэтому он решил сменить тему. - А ещё я убил твоих людей, а ты всё равно принял меня в свой отряд и даже заставил Каску отогревать меня. Она меня ненавидит после этого.
- Ах, Каска, - лениво протянул Гриффит. – Я сказал ей, что женщина создана для того, чтобы помогать мужчине. Уверен, что этим оскорбил её до глубины души, ведь она, на самом деле, гораздо сильнее любого из отряда.
- Не думаю. Она слишком уж преданна тебе, - резонно заметил Гатс. Он снова попытался отодвинуться от Гриффита, потому что такое тесное соседство было для него неловким, но вдруг почувствовал, как Ястреб неожиданно крепко схватил его за запястье.
- Ну неужели я настолько тебе неприятен, что ты даже рядом со мной сидеть не хочешь!
- Нет! – Гатс не думал, что его попытка окажется замеченной и истолкованной именно так. – Просто...
- Просто что? – улыбнулся Ястреб, обратив внимание на то, что Гатс не знает, как продолжить.
- Да не знаю я! – подбирать слова, способные в полной мере раскрыть его ощущения в данный момент, оказалось делом трудным. – Просто у меня сейчас такое чувство, будто... – Гатс в отчаянии щёлкнул пальцами и выпалил то, что вертелось у него на языке с самого начала. – Как будто в тот день, когда мы подрались. Когда ты сказал, что хочешь меня, у меня было то же самое чувство. Я не знаю, что оно значит, но лучше бы его не было.
Ну, хоть и не знал, но, во всяком случае, догадывался точно, только признавать не хотелось.
- О? – Гриффит, казалось, выглядел удивлённым. Эта эмоция смотрелась на его лице несколько странно и даже немного комично. – Так вот оно как!
Он вдруг улыбнулся, немного коварно, как на мгновение показалось Гатсу, но это коварство враз исчезло, будто его и не было вовсе. Подумав всего какую-то долю секунды, Гриффит осторожно положил правую руку на грудь Гатса и взглянул ему прямо в глаза.
- Ты мне нравишься, - он сумел даже интонацию передать такой же, какая она была в тот день. Мечнику захотелось отодвинуться назад, но позади была только спинка кресла. А Ястреб тем временем добавил. – Я хочу тебя, Гатс.
- Эй, хватит уже! – казалось, даже Гатс, нечасто показывающий свои эмоции, сейчас запаникует. Гриффит примирительно поднял руки.
- Да ладно, ладно. Шучу я... Я тебя хочу!
- Эй, хорош угорать! Это не смешно!
Гриффит озорно расхохотался и откинулся назад, упёршись в спинку кресла.
- Шучу-шучу! Какой ты всё-таки ребёнок.
- Фу, да можно подумать, что ты намного старше.
- Ну... во всяком случае, я уже почти остановился в росте. Так что я старый дядька уже, - Гатс невольно прыснул, услышав из уст Гриффита эту фразу. Сам же Ястреб тщетно пытался состроить серьёзное выражение лица, когда её произносил, но это ему плохо удавалось. - А тебе пятнадцать, - продолжил он через секунду. - Так что, когда ты вырастешь, ты будешь на голову выше меня... Или, не дай Бог, на все две.
- Вот тогда мы и потягаемся с тобой ещё разок, - расплылся в улыбке Гатс. – Уж тогда-то я тебя уделаю.
- Ну да, ну да...
Это забавно.
Гриффиту никогда не надоедало следить за реакцией Гатса на его шутки. Нравилось наблюдать за ней несколько месяцев назад, когда этот мальчик только пришёл в их отряд, и нравилось сейчас, когда тот уже стал для них всех своим. Будто членом семьи, неотъемлемой частью их отряда. Без Гатса было бы всё совершенно иначе.
Повисла напряжённая тишина. Ястреб уже не улыбался.
Он медленно встал и подошёл к треснувшей раме окна, но тут же отодвинулся от неё, потому что дождь попал на его одежду и лицо.
- Как из ведра... – прошептал он едва слышно, будто сам себе. Высунув наружу руку и тотчас же промочив до нитки нижнюю часть рукава, он подставил ладонь по-осеннему прохладным струйкам и улыбнулся. – Не так уж и плохо. Порой мне кажется, что дождь – это слёзы Бога. Он плачет, глядя на людские деяния. Я люблю дождь, но хочу изменить этот мир, чтобы Богу больше не хотелось плакать.
Гатс пожал плечами:
- Мне кажется, тебе и это может быть под силу. Но если всё-таки появится новый мир, то я стану бесполезен. Ведь я воин, наёмник. Если в мире не будет войны, то тогда и у меня не останется смысла жить.
- Неправда. Ты всегда будешь нужен. Мне хотя бы. Тебе этого мало? – Гриффит, казалось, вовсе не ждал никакого ответа на этот вопрос, поэтому мечник ничего ему не ответил. Однако было что-то в словах Ястреба, над чем ему хотелось бы подумать, да только он пока не мог сообразить, что именно. - Гатс, иди-ка сюда.
Мечник молча встал и подошёл к товарищу. Гриффит взял его за руку и подставил её под льющуюся с небес воду.
- Зачем ты?..
- Проверить кое-что, - улыбка. – Всё-таки я не ошибался. Когда ты рядом, я даже перестаю понимать, то ли холодно, то ли тепло... Мне с тобой всегда тепло. И руки у тебя тоже тёплые... А ты? Понимаешь?
Гатс вздрогнул, поняв, что Гриффит прошептал ему это на ухо.
- Кажется, даже жарковато, - попытался отшутиться он. Он, наконец-то, понял, что в словах этого парня его смутило. В отряде были сотни бойцов, среди которых одна только Каска стоила пятерых. Неужели он, Гатс, всё ещё был нужен ему? Ведь его можно заменить любыми. Зачем?..
- Ты мне нравишься, - на секунду мечнику оказалось, что Ястреб прочитал его мысли, но уже через мгновение он понял, что тот просто начал новый разговор. Его голос не был подходящим для шутки, и Гатс внезапно сообразил, что Гриффит абсолютно серьёзен. Наверное, стоило раньше об этом догадаться. Догадаться и уйти из отряда. А теперь, наверное, было уже поздно. – Нравится то, что ты не боишься говорить мне о своих слабостях. Нравится то, что слабостей у тебя гораздо меньше, чем у меня. Нравится... твой взгляд. Всё в тебе. Я действительно не шутил, говоря о том, что хочу тебя.
- Ты же...
- Странно такое слышать от мужчины, да? – догадался Гриффит. – А если бы я родился женщиной, ты бы смог захотеть меня?
- Ты не женщина... – попытался было оправдаться Гатс, усиленно стараясь выставить из головы мысль о том, что даже сейчас, будучи мужчиной, Гриффит всё-таки вызывает в нём чувства, которые вовсе не должен вызывать.
- А ты не думай об этом. Эти сомнения, предрассудки – как раз то, чему люди придают слишком большое значение в этом мире, хотя они не стоят ровно ничего. Просто давай сегодня попробуем выполнить ещё одну мою маленькую мечту. Ты же знаешь, что я... иду до конца ради своих желаний. И одно из них – ты.
Гриффит приблизился вплотную, положив руки на плечи Гатса. Когда он произнёс следующую фразу, его губы были всего в дюйме от губ мечника, который без труда ощутил даже тепло его дыхания:
- Сегодня ты сам убедил меня в том, что я не должен забывать о мечте.
- Неужели ты с самого начала этого хотел? – спросил Гатс, крепко зажмурившись. Ему не хотелось сейчас видеть так близко лицо Гриффита. Он сомневался в самом себе. – Столько месяцев?
- Да. Всегда. И сегодняшним утром, когда вёл тебя за собой.
Он подался вперёд, целуя мечника в плотно сомкнутые губы. Ему показалось, что тот сейчас может ударить его, но Гатс этого не сделал. Вместо этого он коротко прошептал:
- Да неужели...
Казалось, он хотел сказать ещё что-то, наверное, о том, что это неправильно. Или, быть может, о том, что это должно было быть в первый и последний раз, но он ничего не добавил. Вместо этого он обхватил Гриффита за талию и крепко прижал к себе. Они были одного роста, хотя до этого Гатсу всегда казалось, что Ястреб выше него.
- Тебе нравится? Скажи, что нравится... – порывисто прошептал Гриффит, на секунду отстранившись, но ответить не дал. Похоже, он просто боялся услышать короткое и решительное «нет» в ответ на этот вопрос. Хотя вряд ли Гатс был бы настолько груб, он наверняка ограничился бы просто «не особо. Давай прекратим, а?» Впрочем, Гриффиту и этого тоже слышать так же не хотелось.
Он целовал Гатса быстро и страстно, не давая даже вздохнуть, будто действительно ждал этого момента слишком долго, чтобы упускать даже секунду.
- Гриффит, прекра... – Гатс уже не считал, сколько раз он пытался остановить всё это безумие, хотя тем, что он сам обнял Гриффита, он дал ему положительный ответ на все вопросы. Да, ему нравилось, да, это было приятно. Но слишком уж неправильно, чтобы он мог так просто отдаться этим ощущениям, даже несмотря на то, что Гриффит говорил ему обо всей глупости и никчёмности этих предрассудков...
Гатс, конечно, никогда не был ярым моралистом, следующим правилам, но сейчас протест в нём был выше.
- Гатс, послушай! – запальчиво возразил Ястреб, совершенно растеряв всё своё хвалёное самообладание. Если бы он ничего не сказал сейчас, Гатс наверняка оттолкнул бы его. – Помнишь, когда я выиграл у тебя поединок, ты сказал, что будешь для меня всем – напарником, воином, кем угодно. Ты будешь делать то, что я пожелаю, если я выиграю. И я выиграл.
- Но я не думал, что ты захочешь этого! – ошарашено возразил мечник, а Гриффит в ответ тихо рассмеялся. Смех был пустым и неискренним настолько, что становилось сразу понятно, с каким трудом он держит ситуацию под контролем.
- Но я захотел. Я решу, где тебе умереть, сказал я... А ты доверил мне свою жизнь. Доверь теперь и тело... – с языка Ястреба чуть не сорвалось унизительное слово «пожалуйста», но он сдержался и оборвал себя на полуслове.
И снова он приник к губам Гатса, и тот уже машинально приоткрыл рот, то ли от удивления, то ли от того, что действительно согласился с Ястребом... думать над своими поступками становилось всё труднее.
Поцелуи – Гатс не мог этого не признать – кружили ему голову. Похоже, Гриффит неплохо знал, что делает, и более того, умел это делать. И Гатс всё-таки ответил на ласку Гриффита.
«Я ему принадлежу. Он меня победил ещё тогда», - пронеслась в его сознании короткая и ясная мысль, но он уже почти не понял её. Вцепившись руками в волосы Гриффита, он, развернувшись, довольно грубо прижал его к стене и понял, что делает всё правильно, заметив улыбку на лице Ястреба. Это понимание тоже было инстинктивным, как, впрочем, и все его движения. Он сделал довольно резкий рывок вперёд, и от этого давления Гриффит чуть расставил бёдра, весьма ощутимо стукнувшись спиной о стену.
Гриффит часто представлял себе, какими должны быть губы Гатса. Ему казалось, что они сухие, требовательные и грубые, но в то же время за этой грубостью непременно должна была скрываться неуверенность и робкий вопрос – а всё ли так, как надо? И Ястреб ничуть не ошибался, представляя себе всё именно так. Сейчас он ощущал именно это - грубость и ласку одновременно. Эти ощущения были ему знакомы, отчего-то, будто они уже делали это раньше. Возможно, это из-за того, что слишком уж часто он мечтал о том, что сейчас происходило.
Для Гатса же, напротив, все эти ощущения были новыми.
Впервые он поцеловался, когда ему было двенадцать лет, с одной из проституток, которых приводили к себе наёмники. Молодая и довольно милая женщина, она нетрезво смеялась и предлагала ему себя целовать просто так, без всякой оплаты, потому что он ей понравился. Но в тот момент он почти ничего не чувствовал, кроме отвращения от чужих прикосновений. А женщина была слишком уж назойлива, чтобы от неё можно было отделаться без применения грубой силы.
Да и вообще, Гатс никогда не понимал, почему многие придают такое больше значение обыкновенным соприкосновениям губами. Но теперь, кажется, до него начала доходить эта истина.
Губы Ястреба были сладковатыми и пьянили, будто содержа в себе алкоголь. Кожа должна была быть такой же сладковатой, думал Гатс, едва сдерживая себя от того, чтобы не лизнуть Ястреба в шею и убедиться в этом. Уже понимая окончательно, чего от него ждёт Гриффит, он одним резким движением дёрнул тонкий ворот его рубашки, разорвав его.
- Ты этого хочешь? – в его голосе не было ни капли издёвки. Скорее действительное желание понять, правильно ли он делает. Теперь происходящее постепенно переставало казаться ему неправильным и противоестественным.
- Осторожнее, а то мне не в чем будет возвращаться, - тяжело дыша, произнёс Гриффит, а Гатс кивнул в ответ.
- Прости.
- На сегодня... сделай это. Сегодня будь моим... целиком и полностью... – прошептал Гриффит одними губами, но мечник всё равно услышал его.
Треск рвущейся ткани теперь уже непригодной рубашки оказался слишком громким в тишине, нарушаемой только сбивчивым дыханием двоих парней. Даже ставни, как нарочно, не хлопали, и ветер утих.
Ну и чёрт с ней, с этой рубашкой, всё равно она уже была испорчена... Следом за ней, но уже с куда большей осторожностью, были приспущены и плотные штаны Ястреба, от которых он сам старался быстрее избавиться, а потом и рубашка самого Гатса оказалась на полу. Громко звякнули рассыпавшиеся метательные ножи, и Гатс мельком подумал о том, что можно их будет и не собирать, он же всё равно ими пользоваться не умеет.
Развернувшись лицом к стене, Гриффит прижался к ней локтями и произнёс совсем тихо, ощутив, как Гатс уткнулся лицом ему в шею:
- Только не торопись...
- Почему ты отвернулся? – тяжело дыша, спросил мечник, и Ястреб просто ответил ему:
- Потому что если ты сейчас увидишь, что я мужчина, ты можешь передумать. А так я хотя бы дам тебе возможность представить на моём месте женщину. Ведь я заставил тебя.
- Я не передумаю, - с поразительной твёрдостью в голосе ответил Гатс. – Теперь я и сам хочу.
Теперь, даже если бы Гриффит приказал ему прекратить, он не подчинился бы. А там – будь что будет.
Ястреб уступил, повернувшись к Гатсу и, отчего-то, пряча глаза. Он просто боялся увидеть на лице мечника гримасу отвращения. Конечно, тот уже видел его тело, но в те разы они были в несколько иной ситуации, чем сейчас.
Однако, вопреки всем его ожиданиям, Гатс сам проявил инициативу и прижал Гриффита к себе так, что тому ничего не оставалось, кроме как обвить ногами торс мечника. Пожалуй, именно этого он и хотел. Ситуация была почти идеальной... Такой, какую он так часто рисовал в своём воображении.
Гатс вошёл довольно резко, но всё-таки с осторожностью, и двигался быстро, ощущая, как жаркая плоть Ястреба тесно обхватывает его и словно поглощает в себя. И он уже перестал понимать, где действительно проходит граница между запретным и восхитительным. Насколько вообще далеко друг от друга стоят два этих понятия.
И имеет ли смысл их разделять...
Кончая, он услышал, как Гриффит произнёс его имя.
Дождь закончился только под вечер. Уже начинало темнеть, на небе зажглись первые звёзды. Было довольно прохладно, и Гриффит зябко закутался в свою порванную рубашку. Ещё не успевший высохнуть рукав стал особенно холодным, и Ястреб понял, что ещё немного, и он начнёт стучать зубами от холода. Внезапно он почувствовал, как что-то тёплое легло ему на плечи. Это был плащ Гатса.
- Прости за рубашку, - едва выдавил из себя мечник и остановился.
- Ну вот, опять, - широко улыбнулся Гриффит. – Мне опять тепло.
Гатс немного смутился и почти беззвучно промямлил:
- Иди вперёд, я немного отстану.
- Зачем, - Гриффит даже не сделал вопросительной интонации. Казалось, он прекрасно понимал, из-за чего Гатс не хочет идти рядом с ним.
- А сам не догадываешься? – мечник решил быть откровенным. После того, что между ними произошло, глупо было поступить как-то иначе. – Я не хочу смотреть тебе в глаза. Это... Тяжело.
Впрочем, после всего, что произошло, и вести себя так тоже было глупо.
- Понимаю... – Гриффит плотнее укутался в плащ, но вместо того, чтобы отойти, подошёл к товарищу ближе и край плаща набросил на его плечи. – Но ты замёрзнешь, если пойдёшь один.
Теперь, когда он исполнил свою маленькую мечту, всё происходило совершенно не так, как он себе предполагал. То ли Гатс действительно оказался слишком непредсказуемым, то ли он сам начал терять свою догадливость – определить было трудно. Гриффит хотел сказать, что ничего страшного не произошло, что всё теперь будет только лучше, но нужные слова не шли на ум. Так они и стояли, укутавшись одним плащом на двоих, молча и долго. Не говоря ни слова, Гатс обхватил замёрзшего Гриффита руками и прижал к себе, давая понять, что ему небезразлично то, что он промёрз насквозь.
- Холодный такой, - пробормотал он спустя пару минут. – За... Заболеешь ещё.
- Заболею, - кивнул Ястреб, уткнувшись носом в плечо мечника. Конечно, он не собирался болеть, просто ему нравилось стоять вот так.
Внезапный громкий треск за их спинами заставил обоих вздрогнуть. Гатс от неожиданности сильно, до боли, сжал плечи Ястреба, и они оба повернулись в ту сторону, откуда доносился шум. Это был дом. Он накренился и в одно мгновение всем весом рухнул куда-то в сторону, подняв столп пыли.
Будь они там на пять минут дольше, их привалило бы обломками. Понимание этого пришло к ним не сразу. Гриффит улыбнулся.
- Кажется, - в его голосе была какая-то странная ирония. – Этот дом просто подождал, пока я исполню свою мечту.
- Ты слишком беспечный, - вздохнул Гатс в ответ.
- И теперь уже ничто не связывает меня с моим детством. Всё, что было с ним связано, уничтожено. Это... прекрасно. Теперь я могу, наконец, ступить в свою новую жизнь. И я рад, что в этот момент со мной оказался именно ты.
- Придурок, - враз испортил всю прелесть момента мечник. – Ты же мог умереть там вместе со своими воспоминаниями и «новой жизнью». И со мной заодно.
- И всё равно со мной был бы ты! – возразил тот. – Так что я всё равно счастлив.
- Точно придурок...
Гриффит шёл впереди, на его плечах лежал тяжёлый плащ Гатса. Сам же мечник, как и хотел, оставался немного позади своего товарища и командира. Он хмуро рассматривал его спину и фигуру, такую хрупкую и, кажется, совершенно неспособную нести на себе всё бремя, которое Ястреб на себя взвалил. Гатс думал о том, что в любом случае он останется с Гриффитом. До тех пор, пока либо не найдёт собственной мечты, до которой он будет двигаться с той же страстью, что и Гриффит, либо пока не окажется погребён под мечтой самого Ястреба. Великой и трудновыполнимой.
Гриффит не оглядывался. Он думал о многом. О том, что произошло между ними, о том, что всего несколько минут назад исполнилась его маленькая мечта, которая всё равно была для него важной. И он спорил с собственными мыслями, в которых то и дело появлялся неприятный, но интересный вопрос: «Эй, а ты случаем не влюбился?» И Гриффит отмахивался от этого назойливого вопроса, проговаривая про себя фразу «Влюбился? Какая ересь».
Однако совершенно ясно он понимал лишь одно: для них с Гатсом есть только два пути. Когда мечник найдёт свою мечту, он либо останется рядом с ним, Гриффитом, либо начнёт свой собственный путь к её достижению. И Ястреб с горечью осознавал, что если Гатс когда-нибудь покинет его, следуя за собственной мечтой, то он больше не сможет идти вперёд один. Гриффит упадёт, оказавшись без своей единственной крепкой опоры, и больше не сможет подняться. Будущее без Гатса представлялась для него несколько затруднительным.
- Эй, Гатс! – Гриффит всё-таки обернулся и помахал мечнику рукой. – Иди сюда!
Подождав, пока он приблизится, Ястреб совсем холодными пальцами обхватил его ладонь, оказавшуюся, несмотря на погоду, очень тёплой.
- Всё-таки мы пойдем вместе. Я действительно нашёл кое-что потрясающее... и не хочу это потерять.
Рука Гатса дрогнула, но он не выдернул её. Вместо этого он лишь крепче сжал холодные пальцы Ястреба, начавшие под его теплом постепенно отогреваться, и просто улыбнулся ему:
- Пойдём.
И до отряда, до которого оставалось лишь пять минут пути. И до мечты.
А дальше... видно будет.
Они ещё успеют подумать над этим.
Автор: Mikael de Iriarte.
Фандом: Берсерк.
Пейринг: ГатсГриффит.
Рейтинг: R.
Жанр: романтика, недо-ПВП, виньетка, кусочек из жизни? Да без понятия.
Отказ от прав: Спасибо, Миура, я поигрался и положил на место. Они твои.
Размещение: если надо – тащите, но чтоб шапка целиком была (предупредите Вы меня или нет – Ваше дело).
Предупреждение: данный текст относится к жанру «яой». Если Вы знаете, что это такое – делайте выводы. Если не знаете – пользуйте Википедию, а потом тоже делайте выводы.
Маленькая мечта.
***
- Давай так. Если выиграю я, то оставлю тебе такую же пробоину, как и ты мне.
- Так... А если выиграю я?
- Тогда я стану твоим солдатом, партнёром – да кем угодно!
- Ладно.
- Так... А если выиграю я?
- Тогда я стану твоим солдатом, партнёром – да кем угодно!
- Ладно.
***
Я просто оставлю это здесь...
Осознание того, что ему необходима помощь для достижения мечты, пришло к нему недавно. Раньше он был абсолютно уверен в том, что всегда всего сможет добиться сам. Это не подлежало никаким сомнениям. Однако после того как в его отряде появился этот парень, Гриффит стал думать иначе.
- Гатс. Слушай. А ты боишься умирать, а?
Мечник поднял голову и удивлённо поглядел на друга, задавшего ему столь странный и неожиданный вопрос. Гриффит стоял рядом, скрестив на груди руки и задумчиво устремив взгляд куда-то вдаль. Гатс усмехнулся.
- Чего это ты вдруг?
- А? – Ястреб вздрогнул, будто вынырнув из собственных раздумий. – Нет, не обращай внимания. Я... просто думаю много в последнее время. Устал.
- Ты всегда много думаешь, - Гатс хлопнул друга по плечу с такой силой, что тот поперхнулся. - Иногда надо и отдыхать. Нет, серьёзно, это даже вредно, столько мозгами ворочать.
Гриффит весело рассмеялся.
- Да, ты прав! Только не хлопай так больше.
- Ладно, хорошо. Именно поэтому я здоров, как бык, - пошутил мечник. – Потому что думать не умею, только мечом могу махать.
- Наговариваешь на себя... – безо всякого выражения пожал плечами Ястреб. Иногда ему действительно казалось, что Гатс в свои пятнадцать лет понимает слишком многое. Даже больше, пожалуй, чем ему необходимо понимать, и иногда это его беспокоило.
- Боюсь ли умирать? – Гатс внезапно замер, решив все-таки ответить на машинально заданный Гриффитом вопрос. – Да.
Если бы он ответил иначе, Гриффит с большей вероятностью поверил бы ему. Потому что сам боялся всегда, хотя никогда и никому не показывал этого. В его случае на карту было поставлено слишком многое, чтобы вот так просто взять и умереть. Именно этим они и различались с Гатсом – тот всегда бросался в бой, забыв об осторожности, будто искал либо смерти, либо смысл собственного существования в этих битвах...
Погода катастрофически портилась. На небе уже второй час сгущались тёмно-серые, почти чёрные, тучи, грозя вот-вот обрушиться на землю непроницаемым ливнем. Деревья дрожали, теряя листву. Тонкие, почти прозрачные, жёлтые и оранжевые листочки редких в этой местности деревьев, трепеща на ветру, слишком уж быстро летели к земле и, упав, больше не двигались. В воздухе пахло болотом и сырой тиной, хотя поблизости не было никаких водоёмов. Помимо голосов двух молодых людей, тишину нарушало только громкое пение какой-то одинокой птицы, совершенно неуместное здесь.
Невдалеке от них, впереди, скрипя на ветру потрескавшимися деревянными ставнями, стоял одноэтажный дом, старый настолько, что, казалось, что он развалится прямо у них на глазах, подняв тучу пыли. Брёвна, из которых он был сложен, давно уже потеряли свою естественную прочность, двери не закрывались и при сильном ветре громко стучали, что, конечно, лет жизни им не прибавляло. Прямо через центр всего дома, пересекая вход, тянулась зигзагообразная трещина.
Гатс решил не спрашивать у Гриффита, почему тот привел его сюда. Ведь кроме дома здесь больше ничего не было – только жухлая сырая трава, пахнущая гнилью, да кое-где редкие деревья, тоже чахлые и некрасивые. В этом месте не проходили дороги, даже тропинок и то не наблюдалось, поэтому они тащились сюда больше часа, продираясь сквозь траву и колючки низких кустарников.
- Знаешь, почему я тебя сюда привёл? – поинтересовался вдруг Ястреб, как будто сумев каким-то непостижимым образом прочитать его мысли, и мечник только покачал головой в ответ, не произнося ни слова. Гриффит улыбнулся. – Это – то самое место, где я играл в детстве. Странно видеть, что этот дом ещё не развалился.
- Это твой дом?
- Нет. Мой был довольно далеко, но это всё равно не мешало мне приходить сюда. Мне было десять, когда я обнаружил это место.
- Значит, ты можешь сейчас зайти и в свой настоящий дом?
- Нет! - Гриффит активно замахал руками. Почему-то он улыбался. - Его больше нет.
«А вот интересно, от чего он убегал сюда...» - пронеслась в голове у Гатса мысль. - «В такую даль, да по такой дороге. Всё-таки я абсолютно ничего о нём не знаю».
- Понятно, - ответил он, так и не решившись задать этот вопрос. - У меня тоже в десять лет были свои тайные углы, где я мог отдыхать.
Гриффит улыбнулся снова.
- Никогда не думал, что ты устаёшь от битв.
- Не от битв. От окружающих, - задумчиво отозвался Гатс. – Я уходил не от войны, а от наёмников.
- Правда. Кажется, я сказал что-то глупое... Ведь я помню, с каким рвением ты бросил вызов тому человеку в день, когда мы впервые встретились. Но ты уж прости. Иногда, когда ты рядом, я просто теряю способность толково мыслить.
- Бывает, - махнул рукой Гатс, вовсе не придав значения последней фразе товарища.
Ястреб осторожно сделал несколько шагов вперёд, подходя к самому порогу полуразрушенного дома. Ветхие стены грозили обвалиться прямо сейчас, уничтожив их обоих, так неосторожно к ним приблизившихся, но его это не останавливало.
Гриффит никогда не вспоминал своего детства, только иногда, когда он терял контроль над своими мыслями, эти воспоминания сами приходили к нему. И они определённо были ему неприятны. Не доставляло никакого удовольствия ни воспоминание о постоянной тяжёлой работе в его нищей семье, ни о том, как он пытался прислуживать в замке одного лорда, который купил его за большие деньги и видел в нём вовсе не служку, а «фаворита». Нет, фавор – это прекрасно, конечно... было бы, если бы за него не приходилось платить собственным телом.
Впрочем, сегодня было всё по-другому. И мысли о детстве не вызывали отвращения или злости.
Ястреб переступил порог, оказавшись в полутёмной комнате – единственной во всём доме, Гатс с опаской последовал за ним. Несмотря на то, что он побывал не в одной битве, эти стены наводили на него страх и тоску.
Стены изнутри, несмотря на дырявую крышу, были сухими, по углам висели клочья серой пыльной паутины. Мебель оказалась не испорчена, будто за ней ухаживали, хотя это, конечно, было не так. Крепкий стол на простых толстых ножках, развалившаяся печь и одно огромное кресло, которое, пожалуй, могло бы сгодиться и кому-нибудь поважнее крестьянина. Как оно здесь оказалось – было непонятно.
- А раньше здесь кровать была и лавки. Теперь их нет. Странно, - Гриффит провёл рукой по подлокотнику кресла и задумчиво уставился на кончик пальца, покрытый серой пылью.
- Осторожнее здесь, ведь всё вот-вот развалится, - предостерёг его Гатс, но Гриффит, казалось, не услышал его. Он выглядел как-то по-другому, находясь в этом полутёмном помещении, пропитанном запахами гниющего дерева, горячего железа и отголосками прошлого, стереть которые для него было особенно трудно.
От него будто шло особое сияние, как в то время, когда он находился рядом со своими солдатами, которые возносили ему почести за очередную победу. Сейчас, как и в те времена, Гриффит сиял и выглядел недосягаемым. Казалось, что стоит только протянуть к нему руку, чтобы коснуться этого света, как всё исчезнет, будто и не существовало вовсе. И останется только ожог, как напоминание о том, что он был здесь. В такие моменты Гатс ловил себя на мысли о том, что его командир и товарищ больше похож на ангела, чем на человека.
- Когда я здесь, мне кажется, что все мои мечты летят к чёрту. Накатывает чувство абсолютной безысходности, - пробормотал Гриффит, как будто прислушавшись к самому себе. Ему трудно было охарактеризовать собственные чувства, и именно поэтому он произносил всё вслух. Гатс промолчал, а Ястреб продолжил.
- Этот дом стоит здесь не одну сотню лет, кажется. Он давит на меня своей крышей и стенами. Когда я здесь, я понимаю, что даже этот ветхий дом, который скоро сам собой исчезнет, сильнее меня. Это, кажется, страшно... И, пожалуй, я бы хотел увидеть последние мгновения жизни этого дома. Эй, Гатс! – Ястреб обернулся к молча стоящему в стороне мечнику. – Именно в такие моменты я думаю, что все мои мечты и планы становятся не нужными никому, а особенно мне. Потому что жизнь слишком коротка, и я умру когда-нибудь. Всё, к чему я стремился, будет ненужным мне. Так зачем к чему-то стремиться?
Мечник пожал плечами, как будто даже не проникнувшись этими словами.
- Все мы умрём когда-нибудь, - лениво протянул он, в глубине души думая, что выглядит сейчас очень умным и логичным. - А если бы каждый так думал, не было бы великих правителей и всего, что есть сейчас. А твоё имя когда-нибудь будут помнить в веках. Это меня забудут. Это мне надо думать о бесполезности своей жизни, а не тебе. Но я об этом не думаю, потому что всё равно не смогу найти ответов на вопросы, которые появятся в результате этих раздумий.
Нет, точно. Гатс понимал слишком уж многое. А сейчас Гриффиту казалось даже, что мечник разбирается во всём гораздо лучше его.
- Не знаю, - сдался он, наконец. – Но да, ты всё-таки прав. В любом случае, пока я жив, я пойду к мечте. Хотя бы в жизни насладиться ею, когда она сбудется. Тогда, наверное, можно будет и умереть.
В воздухе повисла напряжённая тишина. Гриффит взглянул на друга, который опёрся о ветхий косяк двери, немного подумал и сделал пару шагов в его сторону. На его лице было странное выражение, где-то между скорбью, задумчивостью и лёгкой иронией от всего происходящего. Губы чуть приоткрылись в едва заметной улыбке. В этот момент Гриффит показался Гатсу совсем ещё мальчишкой, хотя и был старше его. Совсем ребёнком.
- Я привёл тебя сюда, потому что доверяю тебе...
Он не успел договорить. Резкий раскат грома снаружи заставил их обоих вздрогнуть от неожиданности. По дырявой крыше застучали мелкие капли, становясь с каждой секундой всё тяжелее и тяжелее, и вот уже через полминуты, на крышу дома обрушился самый настоящий ливень.
- Быстро как-то, - кисло пробормотал Гатс, прислушавшись. – Ненормально. Придётся под дождём возвращаться. А я, кстати, говорил, что он будет.
- Ладно, я был неправ, - легко согласился Ястреб с таким видом, будто знал обо всём с самого начала, и снова прошёл в комнату, опустившись в старое потёртое кресло, которое, казалось, в далёком прошлом принадлежало главе семейства, столь оно было широко и некогда величественно. - В конце концов, я не умею предсказывать погоду. Думал, минует.
- Думал он... – проворчал мечник и хотел было сесть прямо на земляной, вытоптанный до каменной прочности пол, но Гриффит подвинулся, вжавшись боком в подлокотник.
- Садись рядом, ты же не собака.
- Дурацкое сравнение, - поморщился Гатс и присел рядом с другом, прижавшись к нему вплотную. Его удивило то, что столь близкое соседство с другим человеком не вызвало в нём отвращения и злости, ведь после того, что с ним сделал в детстве наёмник Донован, он мало того, что избегал любых прикосновений, но даже близко старался ни к кому не подходить. Однако сейчас никаких негативных эмоций Гатс не ощутил.
Странно, но раньше Гатс никогда не замечал, насколько Гриффит, несмотря на то, что он старше, выглядит меньше и тоньше его. Наверное, величие и неприступность Ястреба убивало в нём такие мысли на корню. Но сейчас в нём не было ни обычного величия, ни неприступности. Рядом с ним сидел просто молодой юноша, выглядящий уставшим, но, несмотря на это, улыбающийся. И, пожалуй, слишком уж красивый для существа мужского пола. Его красоте завидовали, наверное, даже женщины.
- А помнишь, как мы встретились? – внезапно заинтересованно спросил Гриффит.
- Ты так говоришь, будто это было десять лет назад. Конечно, помню!
- Как сейчас помню, ты меня тогда на хрен послал и двинул ногой по лицу, - Ястреб с притворной обидой надул губы. Гатсу обычно нравилось это выражение на лице товарища, оно делало Ястреба таким простым и милым. – Это было больно. А ещё я в тот момент от души наелся земли с твоих сапог.
- Ну... извини уж.
- Ты тогда спросил меня, бил ли кто-нибудь меня по красивому лицу. Нет, не бил. Ты первый. А... – он чуть смутился. – Ты правда тогда считал, что я красивый?
- И сейчас считаю, - отозвался Гатс, несколько сконфуженно, будто говорил о чём-то неприличном. Он хотел немного отодвинуться от Гриффита, потому что ему казалось, что разговор становится каким-то слишком уж откровенным, но поменять местоположение не удалось – кресло хоть и было широким, но не настолько, чтобы ещё и ёрзать на нём. Поэтому он решил сменить тему. - А ещё я убил твоих людей, а ты всё равно принял меня в свой отряд и даже заставил Каску отогревать меня. Она меня ненавидит после этого.
- Ах, Каска, - лениво протянул Гриффит. – Я сказал ей, что женщина создана для того, чтобы помогать мужчине. Уверен, что этим оскорбил её до глубины души, ведь она, на самом деле, гораздо сильнее любого из отряда.
- Не думаю. Она слишком уж преданна тебе, - резонно заметил Гатс. Он снова попытался отодвинуться от Гриффита, потому что такое тесное соседство было для него неловким, но вдруг почувствовал, как Ястреб неожиданно крепко схватил его за запястье.
- Ну неужели я настолько тебе неприятен, что ты даже рядом со мной сидеть не хочешь!
- Нет! – Гатс не думал, что его попытка окажется замеченной и истолкованной именно так. – Просто...
- Просто что? – улыбнулся Ястреб, обратив внимание на то, что Гатс не знает, как продолжить.
- Да не знаю я! – подбирать слова, способные в полной мере раскрыть его ощущения в данный момент, оказалось делом трудным. – Просто у меня сейчас такое чувство, будто... – Гатс в отчаянии щёлкнул пальцами и выпалил то, что вертелось у него на языке с самого начала. – Как будто в тот день, когда мы подрались. Когда ты сказал, что хочешь меня, у меня было то же самое чувство. Я не знаю, что оно значит, но лучше бы его не было.
Ну, хоть и не знал, но, во всяком случае, догадывался точно, только признавать не хотелось.
- О? – Гриффит, казалось, выглядел удивлённым. Эта эмоция смотрелась на его лице несколько странно и даже немного комично. – Так вот оно как!
Он вдруг улыбнулся, немного коварно, как на мгновение показалось Гатсу, но это коварство враз исчезло, будто его и не было вовсе. Подумав всего какую-то долю секунды, Гриффит осторожно положил правую руку на грудь Гатса и взглянул ему прямо в глаза.
- Ты мне нравишься, - он сумел даже интонацию передать такой же, какая она была в тот день. Мечнику захотелось отодвинуться назад, но позади была только спинка кресла. А Ястреб тем временем добавил. – Я хочу тебя, Гатс.
- Эй, хватит уже! – казалось, даже Гатс, нечасто показывающий свои эмоции, сейчас запаникует. Гриффит примирительно поднял руки.
- Да ладно, ладно. Шучу я... Я тебя хочу!
- Эй, хорош угорать! Это не смешно!
Гриффит озорно расхохотался и откинулся назад, упёршись в спинку кресла.
- Шучу-шучу! Какой ты всё-таки ребёнок.
- Фу, да можно подумать, что ты намного старше.
- Ну... во всяком случае, я уже почти остановился в росте. Так что я старый дядька уже, - Гатс невольно прыснул, услышав из уст Гриффита эту фразу. Сам же Ястреб тщетно пытался состроить серьёзное выражение лица, когда её произносил, но это ему плохо удавалось. - А тебе пятнадцать, - продолжил он через секунду. - Так что, когда ты вырастешь, ты будешь на голову выше меня... Или, не дай Бог, на все две.
- Вот тогда мы и потягаемся с тобой ещё разок, - расплылся в улыбке Гатс. – Уж тогда-то я тебя уделаю.
- Ну да, ну да...
Это забавно.
Гриффиту никогда не надоедало следить за реакцией Гатса на его шутки. Нравилось наблюдать за ней несколько месяцев назад, когда этот мальчик только пришёл в их отряд, и нравилось сейчас, когда тот уже стал для них всех своим. Будто членом семьи, неотъемлемой частью их отряда. Без Гатса было бы всё совершенно иначе.
Повисла напряжённая тишина. Ястреб уже не улыбался.
Он медленно встал и подошёл к треснувшей раме окна, но тут же отодвинулся от неё, потому что дождь попал на его одежду и лицо.
- Как из ведра... – прошептал он едва слышно, будто сам себе. Высунув наружу руку и тотчас же промочив до нитки нижнюю часть рукава, он подставил ладонь по-осеннему прохладным струйкам и улыбнулся. – Не так уж и плохо. Порой мне кажется, что дождь – это слёзы Бога. Он плачет, глядя на людские деяния. Я люблю дождь, но хочу изменить этот мир, чтобы Богу больше не хотелось плакать.
Гатс пожал плечами:
- Мне кажется, тебе и это может быть под силу. Но если всё-таки появится новый мир, то я стану бесполезен. Ведь я воин, наёмник. Если в мире не будет войны, то тогда и у меня не останется смысла жить.
- Неправда. Ты всегда будешь нужен. Мне хотя бы. Тебе этого мало? – Гриффит, казалось, вовсе не ждал никакого ответа на этот вопрос, поэтому мечник ничего ему не ответил. Однако было что-то в словах Ястреба, над чем ему хотелось бы подумать, да только он пока не мог сообразить, что именно. - Гатс, иди-ка сюда.
Мечник молча встал и подошёл к товарищу. Гриффит взял его за руку и подставил её под льющуюся с небес воду.
- Зачем ты?..
- Проверить кое-что, - улыбка. – Всё-таки я не ошибался. Когда ты рядом, я даже перестаю понимать, то ли холодно, то ли тепло... Мне с тобой всегда тепло. И руки у тебя тоже тёплые... А ты? Понимаешь?
Гатс вздрогнул, поняв, что Гриффит прошептал ему это на ухо.
- Кажется, даже жарковато, - попытался отшутиться он. Он, наконец-то, понял, что в словах этого парня его смутило. В отряде были сотни бойцов, среди которых одна только Каска стоила пятерых. Неужели он, Гатс, всё ещё был нужен ему? Ведь его можно заменить любыми. Зачем?..
- Ты мне нравишься, - на секунду мечнику оказалось, что Ястреб прочитал его мысли, но уже через мгновение он понял, что тот просто начал новый разговор. Его голос не был подходящим для шутки, и Гатс внезапно сообразил, что Гриффит абсолютно серьёзен. Наверное, стоило раньше об этом догадаться. Догадаться и уйти из отряда. А теперь, наверное, было уже поздно. – Нравится то, что ты не боишься говорить мне о своих слабостях. Нравится то, что слабостей у тебя гораздо меньше, чем у меня. Нравится... твой взгляд. Всё в тебе. Я действительно не шутил, говоря о том, что хочу тебя.
- Ты же...
- Странно такое слышать от мужчины, да? – догадался Гриффит. – А если бы я родился женщиной, ты бы смог захотеть меня?
- Ты не женщина... – попытался было оправдаться Гатс, усиленно стараясь выставить из головы мысль о том, что даже сейчас, будучи мужчиной, Гриффит всё-таки вызывает в нём чувства, которые вовсе не должен вызывать.
- А ты не думай об этом. Эти сомнения, предрассудки – как раз то, чему люди придают слишком большое значение в этом мире, хотя они не стоят ровно ничего. Просто давай сегодня попробуем выполнить ещё одну мою маленькую мечту. Ты же знаешь, что я... иду до конца ради своих желаний. И одно из них – ты.
Гриффит приблизился вплотную, положив руки на плечи Гатса. Когда он произнёс следующую фразу, его губы были всего в дюйме от губ мечника, который без труда ощутил даже тепло его дыхания:
- Сегодня ты сам убедил меня в том, что я не должен забывать о мечте.
- Неужели ты с самого начала этого хотел? – спросил Гатс, крепко зажмурившись. Ему не хотелось сейчас видеть так близко лицо Гриффита. Он сомневался в самом себе. – Столько месяцев?
- Да. Всегда. И сегодняшним утром, когда вёл тебя за собой.
Он подался вперёд, целуя мечника в плотно сомкнутые губы. Ему показалось, что тот сейчас может ударить его, но Гатс этого не сделал. Вместо этого он коротко прошептал:
- Да неужели...
Казалось, он хотел сказать ещё что-то, наверное, о том, что это неправильно. Или, быть может, о том, что это должно было быть в первый и последний раз, но он ничего не добавил. Вместо этого он обхватил Гриффита за талию и крепко прижал к себе. Они были одного роста, хотя до этого Гатсу всегда казалось, что Ястреб выше него.
- Тебе нравится? Скажи, что нравится... – порывисто прошептал Гриффит, на секунду отстранившись, но ответить не дал. Похоже, он просто боялся услышать короткое и решительное «нет» в ответ на этот вопрос. Хотя вряд ли Гатс был бы настолько груб, он наверняка ограничился бы просто «не особо. Давай прекратим, а?» Впрочем, Гриффиту и этого тоже слышать так же не хотелось.
Он целовал Гатса быстро и страстно, не давая даже вздохнуть, будто действительно ждал этого момента слишком долго, чтобы упускать даже секунду.
- Гриффит, прекра... – Гатс уже не считал, сколько раз он пытался остановить всё это безумие, хотя тем, что он сам обнял Гриффита, он дал ему положительный ответ на все вопросы. Да, ему нравилось, да, это было приятно. Но слишком уж неправильно, чтобы он мог так просто отдаться этим ощущениям, даже несмотря на то, что Гриффит говорил ему обо всей глупости и никчёмности этих предрассудков...
Гатс, конечно, никогда не был ярым моралистом, следующим правилам, но сейчас протест в нём был выше.
- Гатс, послушай! – запальчиво возразил Ястреб, совершенно растеряв всё своё хвалёное самообладание. Если бы он ничего не сказал сейчас, Гатс наверняка оттолкнул бы его. – Помнишь, когда я выиграл у тебя поединок, ты сказал, что будешь для меня всем – напарником, воином, кем угодно. Ты будешь делать то, что я пожелаю, если я выиграю. И я выиграл.
- Но я не думал, что ты захочешь этого! – ошарашено возразил мечник, а Гриффит в ответ тихо рассмеялся. Смех был пустым и неискренним настолько, что становилось сразу понятно, с каким трудом он держит ситуацию под контролем.
- Но я захотел. Я решу, где тебе умереть, сказал я... А ты доверил мне свою жизнь. Доверь теперь и тело... – с языка Ястреба чуть не сорвалось унизительное слово «пожалуйста», но он сдержался и оборвал себя на полуслове.
И снова он приник к губам Гатса, и тот уже машинально приоткрыл рот, то ли от удивления, то ли от того, что действительно согласился с Ястребом... думать над своими поступками становилось всё труднее.
Поцелуи – Гатс не мог этого не признать – кружили ему голову. Похоже, Гриффит неплохо знал, что делает, и более того, умел это делать. И Гатс всё-таки ответил на ласку Гриффита.
«Я ему принадлежу. Он меня победил ещё тогда», - пронеслась в его сознании короткая и ясная мысль, но он уже почти не понял её. Вцепившись руками в волосы Гриффита, он, развернувшись, довольно грубо прижал его к стене и понял, что делает всё правильно, заметив улыбку на лице Ястреба. Это понимание тоже было инстинктивным, как, впрочем, и все его движения. Он сделал довольно резкий рывок вперёд, и от этого давления Гриффит чуть расставил бёдра, весьма ощутимо стукнувшись спиной о стену.
Гриффит часто представлял себе, какими должны быть губы Гатса. Ему казалось, что они сухие, требовательные и грубые, но в то же время за этой грубостью непременно должна была скрываться неуверенность и робкий вопрос – а всё ли так, как надо? И Ястреб ничуть не ошибался, представляя себе всё именно так. Сейчас он ощущал именно это - грубость и ласку одновременно. Эти ощущения были ему знакомы, отчего-то, будто они уже делали это раньше. Возможно, это из-за того, что слишком уж часто он мечтал о том, что сейчас происходило.
Для Гатса же, напротив, все эти ощущения были новыми.
Впервые он поцеловался, когда ему было двенадцать лет, с одной из проституток, которых приводили к себе наёмники. Молодая и довольно милая женщина, она нетрезво смеялась и предлагала ему себя целовать просто так, без всякой оплаты, потому что он ей понравился. Но в тот момент он почти ничего не чувствовал, кроме отвращения от чужих прикосновений. А женщина была слишком уж назойлива, чтобы от неё можно было отделаться без применения грубой силы.
Да и вообще, Гатс никогда не понимал, почему многие придают такое больше значение обыкновенным соприкосновениям губами. Но теперь, кажется, до него начала доходить эта истина.
Губы Ястреба были сладковатыми и пьянили, будто содержа в себе алкоголь. Кожа должна была быть такой же сладковатой, думал Гатс, едва сдерживая себя от того, чтобы не лизнуть Ястреба в шею и убедиться в этом. Уже понимая окончательно, чего от него ждёт Гриффит, он одним резким движением дёрнул тонкий ворот его рубашки, разорвав его.
- Ты этого хочешь? – в его голосе не было ни капли издёвки. Скорее действительное желание понять, правильно ли он делает. Теперь происходящее постепенно переставало казаться ему неправильным и противоестественным.
- Осторожнее, а то мне не в чем будет возвращаться, - тяжело дыша, произнёс Гриффит, а Гатс кивнул в ответ.
- Прости.
- На сегодня... сделай это. Сегодня будь моим... целиком и полностью... – прошептал Гриффит одними губами, но мечник всё равно услышал его.
Треск рвущейся ткани теперь уже непригодной рубашки оказался слишком громким в тишине, нарушаемой только сбивчивым дыханием двоих парней. Даже ставни, как нарочно, не хлопали, и ветер утих.
Ну и чёрт с ней, с этой рубашкой, всё равно она уже была испорчена... Следом за ней, но уже с куда большей осторожностью, были приспущены и плотные штаны Ястреба, от которых он сам старался быстрее избавиться, а потом и рубашка самого Гатса оказалась на полу. Громко звякнули рассыпавшиеся метательные ножи, и Гатс мельком подумал о том, что можно их будет и не собирать, он же всё равно ими пользоваться не умеет.
Развернувшись лицом к стене, Гриффит прижался к ней локтями и произнёс совсем тихо, ощутив, как Гатс уткнулся лицом ему в шею:
- Только не торопись...
- Почему ты отвернулся? – тяжело дыша, спросил мечник, и Ястреб просто ответил ему:
- Потому что если ты сейчас увидишь, что я мужчина, ты можешь передумать. А так я хотя бы дам тебе возможность представить на моём месте женщину. Ведь я заставил тебя.
- Я не передумаю, - с поразительной твёрдостью в голосе ответил Гатс. – Теперь я и сам хочу.
Теперь, даже если бы Гриффит приказал ему прекратить, он не подчинился бы. А там – будь что будет.
Ястреб уступил, повернувшись к Гатсу и, отчего-то, пряча глаза. Он просто боялся увидеть на лице мечника гримасу отвращения. Конечно, тот уже видел его тело, но в те разы они были в несколько иной ситуации, чем сейчас.
Однако, вопреки всем его ожиданиям, Гатс сам проявил инициативу и прижал Гриффита к себе так, что тому ничего не оставалось, кроме как обвить ногами торс мечника. Пожалуй, именно этого он и хотел. Ситуация была почти идеальной... Такой, какую он так часто рисовал в своём воображении.
Гатс вошёл довольно резко, но всё-таки с осторожностью, и двигался быстро, ощущая, как жаркая плоть Ястреба тесно обхватывает его и словно поглощает в себя. И он уже перестал понимать, где действительно проходит граница между запретным и восхитительным. Насколько вообще далеко друг от друга стоят два этих понятия.
И имеет ли смысл их разделять...
Кончая, он услышал, как Гриффит произнёс его имя.
***
Дождь закончился только под вечер. Уже начинало темнеть, на небе зажглись первые звёзды. Было довольно прохладно, и Гриффит зябко закутался в свою порванную рубашку. Ещё не успевший высохнуть рукав стал особенно холодным, и Ястреб понял, что ещё немного, и он начнёт стучать зубами от холода. Внезапно он почувствовал, как что-то тёплое легло ему на плечи. Это был плащ Гатса.
- Прости за рубашку, - едва выдавил из себя мечник и остановился.
- Ну вот, опять, - широко улыбнулся Гриффит. – Мне опять тепло.
Гатс немного смутился и почти беззвучно промямлил:
- Иди вперёд, я немного отстану.
- Зачем, - Гриффит даже не сделал вопросительной интонации. Казалось, он прекрасно понимал, из-за чего Гатс не хочет идти рядом с ним.
- А сам не догадываешься? – мечник решил быть откровенным. После того, что между ними произошло, глупо было поступить как-то иначе. – Я не хочу смотреть тебе в глаза. Это... Тяжело.
Впрочем, после всего, что произошло, и вести себя так тоже было глупо.
- Понимаю... – Гриффит плотнее укутался в плащ, но вместо того, чтобы отойти, подошёл к товарищу ближе и край плаща набросил на его плечи. – Но ты замёрзнешь, если пойдёшь один.
Теперь, когда он исполнил свою маленькую мечту, всё происходило совершенно не так, как он себе предполагал. То ли Гатс действительно оказался слишком непредсказуемым, то ли он сам начал терять свою догадливость – определить было трудно. Гриффит хотел сказать, что ничего страшного не произошло, что всё теперь будет только лучше, но нужные слова не шли на ум. Так они и стояли, укутавшись одним плащом на двоих, молча и долго. Не говоря ни слова, Гатс обхватил замёрзшего Гриффита руками и прижал к себе, давая понять, что ему небезразлично то, что он промёрз насквозь.
- Холодный такой, - пробормотал он спустя пару минут. – За... Заболеешь ещё.
- Заболею, - кивнул Ястреб, уткнувшись носом в плечо мечника. Конечно, он не собирался болеть, просто ему нравилось стоять вот так.
Внезапный громкий треск за их спинами заставил обоих вздрогнуть. Гатс от неожиданности сильно, до боли, сжал плечи Ястреба, и они оба повернулись в ту сторону, откуда доносился шум. Это был дом. Он накренился и в одно мгновение всем весом рухнул куда-то в сторону, подняв столп пыли.
Будь они там на пять минут дольше, их привалило бы обломками. Понимание этого пришло к ним не сразу. Гриффит улыбнулся.
- Кажется, - в его голосе была какая-то странная ирония. – Этот дом просто подождал, пока я исполню свою мечту.
- Ты слишком беспечный, - вздохнул Гатс в ответ.
- И теперь уже ничто не связывает меня с моим детством. Всё, что было с ним связано, уничтожено. Это... прекрасно. Теперь я могу, наконец, ступить в свою новую жизнь. И я рад, что в этот момент со мной оказался именно ты.
- Придурок, - враз испортил всю прелесть момента мечник. – Ты же мог умереть там вместе со своими воспоминаниями и «новой жизнью». И со мной заодно.
- И всё равно со мной был бы ты! – возразил тот. – Так что я всё равно счастлив.
- Точно придурок...
Гриффит шёл впереди, на его плечах лежал тяжёлый плащ Гатса. Сам же мечник, как и хотел, оставался немного позади своего товарища и командира. Он хмуро рассматривал его спину и фигуру, такую хрупкую и, кажется, совершенно неспособную нести на себе всё бремя, которое Ястреб на себя взвалил. Гатс думал о том, что в любом случае он останется с Гриффитом. До тех пор, пока либо не найдёт собственной мечты, до которой он будет двигаться с той же страстью, что и Гриффит, либо пока не окажется погребён под мечтой самого Ястреба. Великой и трудновыполнимой.
Гриффит не оглядывался. Он думал о многом. О том, что произошло между ними, о том, что всего несколько минут назад исполнилась его маленькая мечта, которая всё равно была для него важной. И он спорил с собственными мыслями, в которых то и дело появлялся неприятный, но интересный вопрос: «Эй, а ты случаем не влюбился?» И Гриффит отмахивался от этого назойливого вопроса, проговаривая про себя фразу «Влюбился? Какая ересь».
Однако совершенно ясно он понимал лишь одно: для них с Гатсом есть только два пути. Когда мечник найдёт свою мечту, он либо останется рядом с ним, Гриффитом, либо начнёт свой собственный путь к её достижению. И Ястреб с горечью осознавал, что если Гатс когда-нибудь покинет его, следуя за собственной мечтой, то он больше не сможет идти вперёд один. Гриффит упадёт, оказавшись без своей единственной крепкой опоры, и больше не сможет подняться. Будущее без Гатса представлялась для него несколько затруднительным.
- Эй, Гатс! – Гриффит всё-таки обернулся и помахал мечнику рукой. – Иди сюда!
Подождав, пока он приблизится, Ястреб совсем холодными пальцами обхватил его ладонь, оказавшуюся, несмотря на погоду, очень тёплой.
- Всё-таки мы пойдем вместе. Я действительно нашёл кое-что потрясающее... и не хочу это потерять.
Рука Гатса дрогнула, но он не выдернул её. Вместо этого он лишь крепче сжал холодные пальцы Ястреба, начавшие под его теплом постепенно отогреваться, и просто улыбнулся ему:
- Пойдём.
И до отряда, до которого оставалось лишь пять минут пути. И до мечты.
А дальше... видно будет.
Они ещё успеют подумать над этим.
@настроение: гоменасай, Миура.
@темы: not mine ©